Евгений Дога: «Хочу быть современником». Файл РФ. 15.06.2012

Как и музыка, его мысль, его взгляд на мир всегда глубоки и самобытны. Сегодня в гостях у «Файла–РФ» народный артист СССР, Лауреат Государственной премии СССР, автор многих песен, камерных и симфонических произведений, а также музыки к кинофильмам Евгений ДОГА.

– Евгений Дмитриевич, известно библейское «В начале было слово»... А всё-таки, почему не свет, не музыка?

– Возраст планеты Земля – предположительно 6 миллиардов лет. Поэтому авторы Библии, думаю, вряд ли могли точно сформулировать, что было в начале – слово, свет или музыка? Неизвестно. Я не думаю, что только слово. Мне ближе концовка изречения: «и слово это было Бог». Слово, свет, музыка – всё это Бог. А раз был Он, то ничего и никого не было – только тишина. Вот о чём я всю жизнь мечтаю. Два условия для моего кредо – время и тишина. Всё остальное уже не от меня, и не от нас зависит.

– Но звук...

– Звука нет, его надо придумать.

Юбилейный концерт, посвящённый 70-летию Евгения Доги. © РИА «Новости» / Алексей Никольский.

– Учёные «поймали» звуки (или музыку?) из Космоса. Инструментальная группа музыкантов трансформировала звуки в нотную запись…

– Возможно. Но это другие звуки. Я не о них говорю. Мы – продукт нашего, земного мира и живём земными категориями, измерениями, ощущениями, понятиями. Стоит нам заглянуть в бесконечность, как сразу завязнем.

Если мы говорим о возрасте Земли в 6 миллиардов лет, то там, в бесконечности, совсем другие цифры, что-то абсолютно другое. Я не пытаюсь и не берусь выразить формулу жизни на Земле. Бессмысленно не только мне, но и учёным. Пока! Я внимательно слежу за тем, что думают другие, и что делают учёные для разгадки тайны Вселенной – напрасные потуги. Да, откроют много неизвестного, но до конца разгадки не будет, потому что тайна эта бесконечная.

Вот вы говорите про звук. Во-первых, звук надо захотеть получить. Во-вторых, надо его искать. В-третьих, – попытаться услышать. Но если не захочешь, то ты его не услышишь. Только услышать звук надо не тот, который поступает из Космоса – физический, колебание огромной вселенской материи, а тот который из этой же материи вселился в тебя и способен беззвучно зазвучать только в тебе и для тебя на невидимых струнах и невероятных дудках вселенского органа. Но и в этом случае: одному Бог дал эти невидимые струны, а другому не дал, смычки дал, а струн – нет, уши дал, а локационное обеспечение к ним для прослушивания неслышимых звуков подзабыл.

Поэтому тишина нужна для того, чтобы слышать собственный голос, тот, который нигде не обозначен, где его не видно и не слышно постороннему уху. По сути, нужно его придумать, а придумав, уже ищешь резонанс, ту волну, которая совпадает с твоей, придуманной. Когда они накладываются друг на друга, в консонансе, тогда и происходит сотворение чуда. Собственно, в этом, думаю, состоит творчество. Откуда оно? А оттуда! (руку прислоняет к груди).

Когда меня спрашивают: что вас побудило сочинить ту или иную музыку? Да ничего не побудило!.. Шутка! Вот, дескать, женщина вдохновила. Если появилась женщина, занимайся женщиной, а Музыка – это совсем другой мир ощущений, другие чувства, абсолютно другой путь энергетического действа. Сами звуки (чтобы не называть их музыкой) – они внутри (прикладывает руку к груди). Там их и надо искать. Если не заложены, искать их там не стоит. Но если заложены, вот тогда уже нужны самые разнообразные и сложные технологии для придания этим звукам формы, организовать их в определённом порядке, который подсказывает интуиция, насытить их эмоциональным элексиром души, извлечённым из реального и виртуального мира, сотворить эмоциональный энергетический двигатель. Вдохнуть в эти звуки живое дыхание, подобно тому, что вдохнул Бог в сотворённого им Адама. Вот тогда может быть причастна и красивая женщина, и красивая природа – да и просто светлая улыбка встречного человека.

– Творчество – это не только создание картины, романа, песни. Это глубокий, таинственный процесс, который не каждый художник способен осознать или осмыслить.

– К великому сожалению, мало людей, и творческих в том числе, которые понимают философию феномена творчества. Среди них и ваш брат журналист, который любит спрашивать собеседника о вдохновении. Я не понимаю, что это такое. Вдохновение – не просто какая-то субстанция, которая ждет тебя, чтобы прилипнуть, как банный лист. Ничего подобного! Вдохновение – это условное название радости, прилива энергии, нахождения звука, никем не услышанного, нахождения математической неразгаданной до него формулы, открытие невидимой звезды или не знакомого до него химического элемента. И чем явнее возникает искомый образ, тем больше тебя уносит в «куда-то», тем сильнее, как говорится, вдохновение. Как велосипед: накручиваешь педаль, а потом катишься дальше. Так что, это осознанное дело. Вообще, вся жизнь должна быть осознанной. С детства хотелось бы, что бы человек знал программу своей жизни, знал, чего хочет.

– Я формировался в очень сложных условиях. Я – дитя войны. У меня не было корней королевских, особых условий. Рос без отца. Но я хотел быть замеченным. Хотел быть не как все. Дерзковато для сельского мальчишки! Видимо, так было судьбой предначертано. Я знал, что хочу, и пытался искать средства для осуществления программы: получить хорошее образование, получить доступ к тем каналам, которые помогут это образование применить.

– Кроме известного понятия «образования», какой смысл в него Вы вкладываете?

Евгений Дога, Никас Сафронов и Андрис Лиепа на церемонии вручения музыкальной премии "Овация". Фото ИТАР-ТАСС.

– Это – опять-таки формула управления внутренней энергией человека. Есть масса талантливых людей – в любой области, от которых мало толку, ибо не умеют управлять этой энергией. Случается, что у них возникают гениальные идеи, а вот воплотить их не в состоянии.

Хотя, я стараюсь избегать слов «талант», «гений». И в таких случаях настоятельно рекомендую идти учиться, обретать ремесло. Правда, бездарному ремесло не поможет. Вызывает временами сожаление, что талантливые люди предпочитают пользоваться только поверхностным слоем энергетического запаса, не имея определённой профессиональной подготовки, и даже не стремятся её приобрести в расчёте, что публика всё проглотит. И глотает! А тот звук, о котором мы с Вами говорили, так и останется им неуслышанным.

– Музыка – составная часть культуры. Мы живём не столько в музыке, сколько в ритме, ударных акцентах, которые заполонили пространство – радио, телевидение...

– Нокаут...

– Они раздражают, действуют на человека на подсознательном уровне. Но молодёжь, пока психика здоровая, их спокойно воспринимает.

– Молодёжь тут не при чём. Она даже не подозревает о существовании другого мира. Современные ритмы – основа отношения и поведения в своей, привычной для них, среде. Я часто слышу: «Вот, молодёжь не та!». Молодежь всегда была не та. Она не может быть другой, той, которую мы представляем её, меряя по себе. Иначе где диалектика, где развитие, где эволюция? Но опять-таки, какими средствами она достигается? К великому сожалению, те, кто призван быть генератором этого поступательного движения, не обладают качествами, которые могли бы генерировать молодёжь той энергетикой или теми категориями, которыми мир развивался всё время. Преподносимая ими субкультура – не для развития, а для разрушения.

Вы говорите – звуки. Это не те звуки, которые исходят отсюда (руку прикладывает к груди). Хорошо, что вы завернули в этом плане разговор. Для них они на поверхности: в технических новшествах, в компьютере, в плеерах, флэшках. То, что называют музыкой, даже не музыкальный дизайн, а звуковой. Как тряпка, пригодная для вытирания пола. А хотелось бы, чтобы это был гобелен, который можно повесить на стену подобно средневековым дворцам. Каждый человек должен быть отдельным произведением этой природы.

Меня страшно удивляет, когда кого-то выделяют, называя выдающимся, великим, а то и гением.. Если он артист, художник, он должен быть единственным, так сказать «штучным товаром». Снобы – критики твердят: «Он в ряду многих самый выдающийся...». Это плохо! Не может быть художник по-настоящему «в ряду». Он единственный. Что такое искусство? Уникальный продукт духовной деятельности человека. Раз он уникален, следовательно, как он может быть «в ряду»? Если он не уникален, значит – ремесленник. Хотя искусство, творчество без ремесла невозможно. Говорю так не потому, что кого-то хочу принизить. Нельзя художника ставить в один ряд с кем либо – это не хор. Солдаты могут быть в ряду, но генерал – отдельно.

– Мы жили с вами в советское время. Власть была, грубо говоря, в руках безграмотных людей...

– Это не грубо – полуграмотных.

– Но какая, тем не менее, была культура! Посмотрите, как теперь относятся к культуре – по остаточному принципу…

– Я думаю, что подобное состояние сегодня типично не только для российской культуры, а всей цивилизации. Блага её привели к безразличию, сплошному потребительству, к невежеству. Всё направлено на желудок и на развлечение. По Москве пройтись, и увидишь не десятки, а сотни великолепно оформленных фирменных табличек: «Центр отдыха молодёжи», «Центр развлечений». Слово «работа» исчезло. Что это у нас за молодёжь такая, которая так быстро устаёт, и которой нужно всё время отдыхать? Помню, в студенческие годы мы только три раза в году гуляли, развлекались на праздниках – октябрьских, майских, новогодних, устраивали вечера отдыха. Они действительно были по-настоящему вечерами отдыха. Мы их с нетерпением ждали, готовились. И в мыслях ни у кого не было, чтобы всё время отдыхать. А работать когда?

Ссылаются на Конституцию – право на отдых. Ему положено – и всё! У него есть право. А обязанностей нет? Ему, видите ли, «давай». А ты? Я смотрю на прохожего: прекрасно одет, сыт, счастливый. А чем он конвертировал своё благополучие и удовольствие? Кто шил его костюм, кто притащил ему еду, чтобы он, извините, пыхтел от переедания. Я не думаю, что он, хотя бы на пять процентов, восполнил свой долг. Значит, оставшиеся 95 процентов, кто-то покрыл его собственным сверхтрудом. Мы сожалеем, что страна не помогает нашим гражданам, особенно вступающим в жизнь, обрести нормы морали на уровне тех качеств, которыми обладали наши предки, мировая цивилизация.

В интернете только нокауты, только шайбы, голы и перевёрнутые машины с обязательным возгоранием и взрывами. За игрока можно потратить миллионы, а вот построить концертный зал, скажем, в Москве, денег не хватает. Почему так, кто решает? Академические артисты, как и академическая наука или медицина еле сводят концы с концами. Особенно, когда выходят на пенсию. А вот если захочет творить и дальше в пенсионном возрасте, ему тут же прекращают платить эту пенсию. Пусть, мол, живёт «как все». А чего-то эти «все» не способны творить?.. Вот и получаем общество, которое мы всё время норовим винить. Особенно молодёжь. На неё воздействуют трансплантацией – через телевизор, интернет, через газеты, радио, через общество, в конце концов.

– В контексте сказанного, какова позиция ваша, как музыканта?

– Я стараюсь вносить светлую музыку. Конечно, она вряд ли способна сражаться с пиками, рапирами, саблями. Но хоть каплю сердечного, душевного вносить должна. Иначе, какой тогда смысл её? Искусство должно нести добро, украшать мир.

Пытались художники написать мой портрет. И все они на чердаке у меня валяются. Я не могу понять этих авторов. Для чего они меня малюют? Мне нужен портрет, который я бы, посмотрев, захотел бы быть лучше, гордиться собой, радоваться. Придать образу черты, которые только художник может почувствовать. Скажете: «Наивный какой!». Может быть. Моей радостью я должен делиться со всеми, с кем я общаюсь, своими слушателями на концертах и т.д. Я хочу писать такую музыку, которая окрылила бы человека. Конечно, приятно, когда выхожу на сцену и чувствую, как тысячи людей живут моим состоянием. А для того, чтобы жить им, ты должен найти такую ноту, которая будет в консонансе с ними, а не в диссонансе. Думаю, мне повезло в жизни. Помню, в Кишинёве, в конце 60-х проходил международный фестиваль танца. 5 тысяч танцоров пели и танцевали специально написанную мной музыку. В 80-м году Олимпиада в Лужниках открывалась тоже под мою музыку. К сожалению, я только сейчас увидел в интернете, и в полной мере осознал, какое это было событие мирового масштаба. А тогда даже имени моего не произносили. Так было принято. Недавно я встречался со знаменитым модельером Славой Зайцевым, и он сказал: «Я своими моделями одевал участников Олимпиады. И меня тоже не упомянули».

– И всё же, настоящий художник всегда стремится быть выше своих обид.

– Не в обиде дело. Художник должен зажечь свою радость, свою энергию и передать в этот огромный мир. Заставить его шевелиться. Конечно, есть композиторы, которых не очень устраивают современники: «Я пишу для будущего поколения» – с апломбом заявляет кто-то из них. Размечтался. А что, будущее поколение придёт без композиторов? Нет, дорогой, у них будет своя музыка, свои композиторы, свои эстетические критерии. Да и мир, окружающий их, будет другой. У них будет всё другое. Абсолютно всё. У классиков много произведений, но так и не дошедших до нас. Сколько было в России писателей в XIX-м веке? Остались буквально считанные единицы. Я пытаюсь писать для поколения, в котором родился, в котором живу. С которым иду по жизни.

Я хочу быть современником. Дай Бог, достичь этого состояния, что, впрочем, сделать не так просто. Хочется быть философом, аналитиком. Хочется размышлять. Хочется упорядочить свои мысли, раскрывая затаившиеся тайники души, чтобы потом вызволить их оттуда и дать им простор. Может быть, и полёт.

Весной этого года Евгению Дмитриевичу исполнилось 75 лет. Недавно в Большом зале Московской консерватории прошёл юбилейный концерт в честь композитора, в программе которого большинство произведений исполнялись впервые. Так, в первом отделении оркестр «Московская филармония» под управлением прекрасного румынского дирижёра Иозефа Пруннера и хора «Мастера хорового пения» блестяще исполнили сюиту из второго балета Евгения Доги ВЕНАНСИЯ. Во втором отделении звучали голоса Валентины Нафорницы и Михая Доготарь из Венской оперы, Юлии Гочаровой и Максима Катырева из Театра оперетты, Светланы Мареевой и Екатерины Гусевой.

В конце программы под звуки знаменитого вальса из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь» и нескончаемые аплодисменты зал заполнили, как весеннее дуновение, артисты балета и дети в воздушных светлых нарядах. Огромные корзины и бесчисленное количество букетов ярких цветов в руках поклонников и друзей, пытающихся дотянуться до своего кумира.

Фотография, предваряющая беседу была сделана после концерта, в доме маэстро. Евгений Дмитриевич среди белых роз, улыбается светлой, как его Музыка, улыбкой.

Файл РФ

СЕРГЕЙ ЛУКОНИН