Евгений Дога: «У меня нет запасной жизни для черновиков». Вечёрка. 7.10.2009

В этом году открытие фестиваля «Музыкальная осень Ставрополья» подарило многочисленным поклонникам творчества композитора Евгения Доги встречу с любимым композитором. Вальс из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь» слушатели узнают по первым нотам. И когда он зазвучал со сцены Дворца культуры и спорта в исполнении симфонического оркестра Ставропольской филармонии, публика затаила дыхание. 

Путь знаменитого композитора, народного артиста СССР к большой славе не был гладким и легким. В его начале было много ухабов и ям, как на проселочных дорогах, по которым Евгению Доге в былые годы приходилось колесить вместе с другими участниками концертов. Случалось подталкивать застрявшие «пазики», на которых, по выражению Евгения Доги, держалась вся советская культура. А вспомнил он о «пазиках» в связи с фотографией, которую ему показали музейные работники, готовившие экспозицию, посвященную истории ставропольской «Музыкальной осени». На снимке 1976 года композитор запечатлен за роялем. Тогда участникам фестиваля приходилось выступать не только в больших залах краевого центра, но и колесить по разным районам Ставрополья и «застревать» в дороге.

Мы беседовали с Евгением Дмитриевичем за полчаса до начала гала-концерта 40-й «Музыкальной осени» в артистической гримерке. С первых минут общения с ним подкупили открытость, искренность и уважительное отношение к работе журналиста. Хотя у композитора есть претензии к «нашему брату»: «Сегодня СМИ, особенно электронные, к сожалению, пропагандируют попсу, которая не имеет ничего общего с профессией композитора. А профессия эта очень сложная, которой надо владеть», - сказал Евгений Дога. Дальше речь пошла о том, как пишет он сам.

- Каждый раз приступаешь, как будто окунаешься в океан, как Колумб, который плыл в Индию, а попал в Америку. Для кино мне так же сложно писать музыку, как писать песни, балет или оперу. Каждый раз это мучительно, хотя это муки радости, потому что первые находки тебя моментально заряжают. Это состояние непосвященные люди называют вдохновением. Но это не вдохновение, это порыв энергии, который нужно зазывать, провоцировать, потому что он сам не придет. Некоторые думают: у него что-то там звучит. У меня никогда ничего не звучит, я сажусь и работаю.

- Евгений Дмитриевич, Вы автор опер, балетов, кантат, квартетов, романсов и песен, но большинство слушателей знают вам как композитора, пишущего замечательную музыку к кинофильмам. Ваше имя в титрах привлекает зрителей не меньше, чем имена известных режиссеров или актеров. Что для Вас значит работа в кино?

- Музыка для кино — это счастливый случай. Сегодня написал, вечером она уже звучит в оркестре, а через неделю — с экрана. Более того, в кино можно испробовать абсолютно все жанры и направления. Даже в первом фильме, музыку к которому я писал в 67-м году, все было: и церковная музыка, и эстрадная, и симфоническая, и хоровая, и вокально-симфоническая. Не мог же режиссер приглашать несколько композиторов. Кстати, сейчас уже в титрах видишь: композиторы Тютькин и Мутькин. Значит, один недотягивает. Я никогда «на подмогу» не шел, и сам не нуждаюсь в этом. Я делаю все сам, и в том, что я пишу, нет ни одной чужой ноты.

- Для какого фильма Вы пишете музыку сейчас?

- Кино для меня все время идет без паузы. Это держит в напряжении. Мы только что закончили запись музыки к «Рябиновому вальсу» - прекрасной картине режиссера А. Семенова. В начале лета завершили хороший фильм - «Кромовъ». Я с удовольствием писал музыку к нему. Сейчас начинаем новый фильм, рабочее название - «Про золотую рыбку». Это даже не сказка, а какая-то фантазия на очень волнующие нас темы морали.

- Столько работы, но Вы успеваете ездить с концертами. Вот и ставропольцам повезло, что Вы приехали к нам на «Музыкальную осень»...

- Я дома почти не бываю. Я - артист в первую очередь. Для меня выход на публику - это каждый раз экзамен. И на экзамен я напрашиваюсь сам, потому что пытаюсь удержать тех, кого привлек когда-то, и завоевать новых слушателей. Поэтому очень обрадовался, когда увидел, что здесь помнят мой визит в 1976 году. Я все время езжу. Недавно был в Петербурге, оттуда прямым ходом в Смоленск. Из Смоленска в Москву, поменял багаж, приехал сюда. Потом приеду в Москву, поменяю багаж и поеду в Краснодар. После этого опять вернусь в Москву, поменяю багаж, поеду в Бухарест... Вот такая жизнь. А между поездками еще надо писать, и желательно хорошо. Никто не хочет плохую музыку слушать. Заканчиваю оперу «Диалоги любви».

- Но музыка, хоть и стала профессией, это не единственное Ваше увлечение...

- Да, я еще пишу размышления, новеллы - занимаюсь «дуростью». Это не моя профессия, но люблю это делать. Я говорю: моя жизнь состоит из новелл. У меня четыре книги уже изданы, две в России и две в Бухаресте. Вот, например, книжка из 10 новелл о моем песике Джое «Собачьи дела, или Ностальгические фантазии на собачьи темы» с моими рисунками - хотя рисовать я не умею, так же как и писать. Она издана в Петербурге. Новеллы о женщине, о любви. Пытаюсь рассуждать на эти темы. Я не сижу и не мучаюсь над словами. Пишу залпом. Пришло, и пишу. Никогда не делаю черновиков, у меня нет запасной жизни для черновиков. Раньше мне интересно было знать все, что связано с культурой: я работал и в министерстве культуры, и в издательстве, в общей сложности проучился десять лет в консерватории, преподавал, написал учебник по теории музыки, я играл в оркестре и писал стихи, как все в юности. И понял, что от всего нужно отказываться, потому что профессионально надо заниматься чем-то одним.

- Евгений Дмитриевич, у Вас есть профессиональные табу? Чего в творчестве Вы не можете себе позволить?

- Халтуры. Я терпеть не могу ни у себя, ни у других халтуру и поэтому не позволяю себе, чтобы было что-то недоделанное. Не из-за того, что потом кто-то что-то скажет, - просто для себя. Творчество помимо того, что это мучение, это еще удовлетворение. Я бы сказал, это какая-то «внутренняя баня». В тебе накапливается всякая дребедень, ее нужно оттуда вытащить в виде «Джои и его собачьих дел» или какого-нибудь сонета. Вытащишь, и тогда станет очень легко, а во вторую секунду - страшно тяжело, потому что образуется пустота, и сразу начинаешь искать, чем ее заполнить. И получается такой круговорот.

Закончить же мне хочется словами Евгения Доги из его новеллы. «Я, как подсолнух, вновь поворачиваю свой вожделенный взор туда, где должно появиться Солнце, которое принесет новый день, и новые надежды, и новое тепло. И новую музыку, надеюсь».

Александра ПЛОТНИКОВА

Вечёрка