Записки лиричного прагматика. Труд. 7.06.2005

ВОТ УЖЕ МНОГО ЛЕТ ИЗВЕСТНЫЙ КОМПОЗИТОР ЕВГЕНИЙ ДОГА ВЕДЕТ НЕЧТО ВРОДЕ "ДНЕВНИКА МЫСЛИ", - ОБДУМЫВАЯ ТЕЧЕНИЕ СВОЕЙ ЖИЗНИ

 Несмотря на свои 68, Евгений Дмитриевич продолжает писать восхитительную музыку.

Музыкой Доги восхищалось не одно поколение некогда единой страны. Его песни любимы и сейчас, когда той страны уже не стало. Композитор из Молдавии, много лет постоянно проживающий в Москве, "озвучил" огромное количество фильмов, содействуя их успеху у зрителей. Один только "Мой ласковый и нежный зверь" чего стоит... Несмотря на свои 68, Евгений Дмитриевич продолжает писать восхитительную музыку. И не только ее. Евгений Дога много лет уже записывает, оказывается, свои размышления о времени, в котором довелось жить, о людях, с коими соприкасался, о поворотах судьбы, предполагая издать это когда-нибудь отдельной книгой. Фрагменты этих "наблюдений ума и замет сердца" Евгений Дмитриевич любезно согласился представить читателям "Труда".

О МАТЕРИ И ЖИЗНЕННОМ КРЕДО

Я отношу себя к везучим людям. Не потому, что так оно есть на самом деле. А потому, что хочу себя таким видеть. Моя мама тоже старалась воспринимать мир только с хорошей стороны. 15 лет назад, буквально за месяц до ее смерти, мы беседовали с ней при включенном магнитофоне. Полтора часа - сколько хватило пленки - мама отвечала на мои вопросы. Я всего однажды прослушал запись - когда она умерла. И с тех пор пленки этой не касался. Но помню все.

Ни одного плохого слова о ком бы то ни было! В каждом человеке - а я многих знал лично, это были отнюдь не ангелы - мама находила что-нибудь хорошее. Никогда никого не корила (такой он, мол, сякой!). Искала причину неприятностей в себе: чего-то она там не уследила, чего-то не доделала... Потрясающее качество души!

О, если бы каждый на земном шаре обустраивал себя, свой дом, свою страну, не ища врагов извне, а осознавая собственные плюсы и минусы, - общество стало бы идеальным. Да, наверное, и войн не было бы на свете. Но разве мы можем отменить ночь, чтобы вечно царил на земле день? Нет. Просто нужно, чтобы те, от кого зависит, чтобы ночь была не такая уж темная, дали нам вовремя свет. Мы не можем отменить зиму. Но пусть те, от кого это зависит, дадут нам вовремя тепло.

О ДЕТСТВЕ И ПЕРВОМ ГОЛОВОКРУЖЕНИИ

Я вел себя на заре жизни так же, как все дети: баловался, куролесил... Очень хотелось быть замеченным - такая черта дурацкая; я и до сих пор люблю солировать. Не люблю стадности. Мне нравилось подниматься на самое высокое дерево, чтобы голова моя оказалась выше макушки кроны. Старался не смотреть вниз. Но однажды, помню, все-таки взглянул - стало вдруг жутко. Я почувствовал, как меня качает, было страшно даже вздохнуть: казалось, чуть-чуть шелохнусь - и ветка обломится... Спускаться обратно было куда сложнее и страшнее, чем подниматься.

Я рос, жил, учился, писал: сколько тысяч моих партитур лежит и в Москве, и в Кишиневе, и мало ли где еще. Я не ощущал бега времени. Мне все казалось достижимым и постижимым.

Но после какого-то момента появилась возможность оглянуться назад. Не для того, чтобы пожалеть о пройденном пути. А чтобы посмотреть, оставлены ли какие-нибудь заметные следы, по которым смогут идти другие... Это ощущение подобно тому, что испытывает участник симфонического оркестра, где каждая партия солирующего инструмента органично связана с другими, и таким образом слагается целостная картина. Удивительно интересно наблюдать за тем, как дирижер с любовью прислушивается к игре этого солиста, а потом поднимает его для поклонов, чтобы публика могла по достоинству отблагодарить музыканта. Так не только в оркестре, и я благодарен тем мудрым "дирижерам жизни" - учителям, старшим коллегам, которые заметили и поддержали меня, дали возможность начать свое "соло" в жизни.

О РАДОСТИ СТАНОВЛЕНИЯ

Образование - лишь элемент культуры. Можно быть образованным, но не совсем культурным. Есть такое молдавское выражение: "Шапте ань де акасэ" ("Ему не хватает семи домашних лет) - так говорят о человеке, когда хотят вежливо намекнуть, что он дурно воспитан.

Мои ранние годы - военные, послевоенные. В Молдавии еще не совсем были разрушены вековые традиции, обычаи, обряды. Конечно, религиозные обряды были по сути запрещены. Тем не менее детьми мы ходили колядовать. Я помню молдавские свадьбы - это же настоящие театральные представления со своим, веками отточенным, сценарием!.. И этот фольклорный дух мы невольно впитывали, получая в дар несметное богатство.

Помню (смутно) первый день войны и (достаточно ярко) последний. Я знал, что люди умирают. Но не понимал эту боль. Взрослые понимали... А мы, мальцы, росли, влюблялись, радовались мелочам. И это естественно, потому что другой жизни не знали. Сегодня мое поколение ностальгирует по тем минувшим временам: вот было хорошо! Хорошо - потому что ты был молодой. У тебя ничего не болело. Тебе было все нипочем. И ты ходил на двух ногах, а не на трех, с палочкой.

О ДОМЕ И ДОМЕ

Дом для меня - не физическое понятие: квартира, точка на карте и прочее. Это духовное накопление, мир, в котором ты понят и который понят тобой. Та среда, где ты чувствуешь себя хорошо, "у себя". Я, например, в Москве обосновался потому, что здесь меня услышали и оценили. С 1967 года я в основном здесь.

Есть и другой Дом - генетический, который дан изначально и не зависит ни от каких жизненных перемен. Собаки, почувствовав свой конец, уходят далеко-далеко в лес, чтобы там умереть. Так и я когда-нибудь вернусь на свою родину. Это естественно для любого нормального человека. А я хотел бы считать себя нормальным.

О НАИВНОСТИ И УТОПИИ

Ранние мои вещи отражают то давнее время - тем и ценны. Да, они вполне советские. В них есть пафос, фанфарность, много света и маленькая грусть. Конечно, они изрядно наивны. Но я старался избегать халтуры. Никогда не сочинял песни "на слова" - но только на стихи, причем хорошие.

И слава Богу, что была наивность, без которой невозможно представить себе молодость! Я и по сей день утопист, мечтаю о том, что невозможно. Например, охватить все без исключения музыкальные жанры. И сейчас работаю над оперой, которую никто не заказывал. Не предполагаю, что у нее будет звездная судьба, но чувствую необходимость ее создать. И работаю с удовольствием. Очень надеюсь, что часть этой радости передастся будущим слушателям. Утопия? Но именно она манит нас вперед.

О ТОМ, КАК ПИШУ СЕГОДНЯ

Часто меня обвиняют в излишнем прагматизме. Дескать, как может быть художник прагматиком? Но неужели художественное творчество - хаос? Нет. Это высочайшая форма организации. Нельзя ведь груду кирпичей назвать домом! Их еще надо сложить в определенном порядке. Творчество - это сознательный процесс. А значит, он подчинен каким-то правилам. И не простым, как многие себе это представляют.

Меня спрашивают: как вы пишете музыку? Я пишу, как мне кажется, очень медленно, но чаще всего
получается ужасно быстро. Я работаю невероятно тяжело, а мне говорят - звучит легко.

Я и сегодня ощущаю себя учеником, потому что мне есть куда расти. Каждое прикосновение к чистому листу бумаги - это мучительная пытка. Я, словно Магеллан или Колумб, отплываю от берега в огромный океан. Ведь неизвестно, что там. Всякий раз нужно идти по неведомому пространству.

 7 июня 2005 г. Труд