Красная рябина. 14.03.2021

14 марта 1922 года родился дирижёр Анатолий Бадхен.

Вероятно где-то там во Вселенной существуют программисты, которые для каждого из нас живущих на этой планете, в том числе и наших братьев меньших, и самых страшных хищников, и маленьких букашек, да и ползучих змей и удавов, и морских обитателей, и тех, что летают в облаках, планируют и закладывают, как чип в мобильнике, личную программу для каждого из нас, код, судьбу, как говорили и говорят.

Вот так вероятно была заложена в мою программу жизни встреча с выдающимся человеком, музыкантом, сподвижником, дирижёром Анатолием Семёновичем Бадхеном. Где-то в середине 70-х звонит мне в Кишинёв какая-то девушка из тогдашнего Ленинграда и предлагает участвовать в концерте в их городе в зале «Октябрьский» и даже назвала с какими произведениями, которые Анатолий Семёнович услышал по радио. Для меня это была полнейшая приятная неожиданность, ибо я только начинал свою творческую карьеру и мало что из моих сочинений в массовых жанрах были известны. И вот прошла репетиция. Там был приглашён Раймонд Паулс из Риги, Роберт Амирханян из Еревана, Александр Билаш из Киева, Андрей Петров из Ленинграда и я из Кишинёва. Анатолий Семёнович решил собрать молодых ещё только начинающих «нераскрученных» композиторов со всего Советского Союза.

Концерт прошёл блестяще, после которого каждый из нас занял свою» нишу» в музыкальном мире и постепенно привлекать внимание слушателей огромной по тому времени страны. Я уже не помню точно, но думаю, что прозвучал в этой программе «Сонет», песня «Мой белый город», «Вальс» из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь», только что снятый на «Мосфильме». Я впервые познакомился со своими коллегами из других городов, с новыми для меня исполнителями, с новой публикой и, конечно, с прекрасным оркестром, который собрал и им руководил А.С.Бадхен.

С этого началась наша прекрасная многолетняя творческая дружба длиной более десяти лет. Объездили мы с концертами всю страну от Севера до Юга, от Запада и до крайнего Востока. Всё, что я писал, а Анатолий Семёнович зорко следил, исполнялось этим оркестром. Мы даже большой виниловый диск записями на студии «Мелодия» из моих тогдашних произведений. Готовили и второй, но жизнь распорядилась иначе, к сожалению.

Однажды Анатолий Семёнович запрограммировал мои авторские концерты в огромном замечательном «Октябрьском» зале в Ленинграде на целую неделю. В пятницу и субботу - по два концерта, а в воскресенье - по три! Какое счастье было видеть, как сотни нарядно одетых людей со всех концов города стремились на концерт!

А какой праздник был в моём селе Мокра, когда этот знаменитый оркестр по желанию Анатолия Семёновича специально приехал на мою родину, чтобы играть мою музыку моим землякам! Только что открытый Дворец культуры был до отказа заполнен. В специально отведённом месте сидела и моя мама. Не знаю, что она чувствовала в это время, но по глазам, за которыми я внимательно следил со сцены, было видно, что мысли её были далеки от этого зала, от любопытных, а может быть и завидовавших односельчан, от самой себя, может быть. Я по этому случаю привёз с собой из моего кабинета рояль и подарил своим землякам в надежде, что на нём будут заниматься музыкой дети.

В моём детстве я даже слова «рояль» никогда не слышал. Играть приходилось, правда с огромным удовольствием, на самодельной из маминого решета мандолине с натянутыми из полевого телефонного провода струнами. Дети действительно играли какое-то время, но за Дворцом перестали ухаживать и сегодня он в аварийном состоянии. Надеюсь, что найдутся руководители местные, и не только, и приведут этот храм искусства в порядок. Кстати, храм Божий, нашу прекрасную церковь, куда я ходил с родителями по воскресным и христианским праздникам, давно снесли местные активисты.

Анатолий Семёнович уроженец Одессы, очень любил молдавскую мамалигу и когда заходил в наш дом, просил приготовить ему не какие-нибудь изысканные блюда, а именно эту мамалигу, которую ему в детстве готовила его мама.

Особенно примечательны были его репетиции с оркестром. Он отрабатывал мельчайшие детали в партитурах, малейшие ньюансы, которые были в нотах и те, которые он отмечал своим тонким чутьём одарённого артиста. Репетиция была настоящей лабораторией в которой он был не только руководителем и дирижёром, но и воспитателем. Однажды перед последним концертом в Кишинёве, после многодневных гастролей один из музыкантов, у которого в оркестре была значительная роль, пришёл в ненадлежащей форме после дегустации в винных подвалах. Анатолий Семёнович без особого шума, тихо отправил музыканта домой в Ленинград, хотя знал, что без этого музыканта звучание оркестра во многом пострадает. Думаю, что такой урок остался в памяти артиста на всю жизнь.

Бывали случаи, когда Анатолий Семёнович журил меня за то, что некоторые мои партитуры звучали впервые не у него в оркестре, а где-нибудь в другом, с другим дирижёром. Он очень уважал авторов, поддерживал с ними постоянные контакты, играл их музыку. Жаль, что после его ухода в другой мир, его уникальная нотная библиотека была разбросана и мало что от неё сохранилось, а там ведь была почти вся советская музыка! Где найти сегодня эти партитуры?! Он по крупицам собирал эти ноты, и не только советских авторов, но и зарубежных из произведений которых составлял программы и проводил авторские вечера.

Запомнилась наша последняя встреча у него дома. Он уже вышел из больницы, так как болезнь его была уже неизлечимой, и проводил последние дни своей жизни в одиночестве. Готовясь навестить его, я думал, что можно принести в подарок безнадёжно больному человеку? Когда он открыл дверь в свою квартиру, я вручил ему ветку красной рябины. Он, как ребёнок, обрадовался и сказал, что это самый ценный для него сегодня подарок, так как он уже очень соскучился по живой природе и эта рябина для него сегодня олицетворяет весь мир.

Не хватает сегодня его, прекрасного музыканта, замечательного артиста, преданного друга-сподвижника, влюблённого в жизнь, в музыку, в людей.
Евгений Дога